В экспозицию вошло около 35 живописных работ, посвященных главной теме творчества художницы, вокруг которой формируется ее живописная практика, — архетипическим детским образам. Они побуждают зрителя к диалогу с собственной памятью и одновременно разрушают ее устойчивые шаблоны. Развеска работ асимметричными скоплениями — «облаками» — позволяет подчеркнуть тонкий разреженный воздух живописи Рауш.
Работая в технике масляной живописи, Таня Рауш нередко отталкивается от фотографических изображений, сделанных ею самой или случайно найденных в семейных и исторических архивах. Лаконичные композиции, сдержанно-мерцающий и почти монохромный, жемчужный колорит, напоминающий палитру советской печатной продукции, привлекают своей узнаваемостью. Однако каждый раз автор по-новому переосмысливает образ, лишая его бытовой конкретики и привычного смысла. Мальчики и девочки Тани Рауш не ребята с нашего двора, а вневременные герои. Они символизируют сложный и хрупкий возраст, когда человек особенно беззащитен и уязвим, но вместе с тем открыт миру и готов изменяться вместе с ним.
«Детство» и «сейчас», вынесенные в название проекта, — это не два разделенных во времени момента или места. Они сходятся в одном мире, который создает Таня Рауш. Картины представляют собой самостоятельные произведения, однако встраиваются в серии в рамках единого проекта:
За годы своего существования проект нередко выходил за рамки этих серий — он непрерывно продолжает развиваться и дополняется новыми произведениями.
«Что для меня время?.. Во-первых, мы часто ощущаем, что времени нет, его не существует. Но мы постоянно находимся в его поиске. В поиске наших утрат. Мы в каком-то смысле живем под флагом поисков утраченного времени. И мы в то же время находимся в процессе потери. Время довлеет над нами, но, с другой стороны, оно постоянно исчезает. Между поиском и сохранением остается только то, что успеваешь зафиксировать на бегу, как Мальчик-с-пальчик, который бросал на землю крошки, пытаясь чем-то отметить свой путь.
Может быть, поэтому для меня столь важна тема детства. Дети находятся ближе к границе времени, как бы на переднем крае столкновения с ним. Они появляются как пограничники, проводники бытия, которые сами даже не знают о себе, что они проводники, близкие и к смерти, и к рождению. Мои картины — это изображения для воскрешения. Вспомним фаюмские портреты, которые при захоронении клали поверх савана, надеясь, что некое божество или сила, увидев прообраз, сможет с его помощью обратно материализовать мертвого.
Все-таки иконописцы победили иконоборцев — со временем можно совладать только с помощью образа».